(для Денкрау)
Пока вампир, чертыхаясь и недовольно бормоча под нос, продирался сквозь завесы паутины, все больше обрастая липкой субстанцией, вместе с ее создателями, пауками, которые испуганно разбегались по нему, быстро перебирая лапками, стражники набрались смелости для повторной разведки. В квадрате проема, показался напарник Жака, неуверенно поглядывая по сторонам. К тому времени, Ден уже скрылся из виду за стеной, осваивая новые чердачные пространства и собирая по пути пыль.
- Жак, да нету тут никого, - не веря своему счастью, произнес страж. Но дыра, зияющая над головой, явственно говорила, об обратном, о чем не замедлил напомнить товарищ по оружию.
- А дырку, я чтоль пропердел? Давай лезь, ядрена вошь… - злобно парировал Жак, отбивший себе зад при падении.
Забравшись на чердак, оба солдата, стали озираться в поисках нарушителя спокойствия.
- Ну и куды оно подевалося? – скептически уставился на товарища осмелевший вояка, не видевший беглеца.
- Да говорю тебе, вон тама было. Вот кажись и следы, гляди-кось Лешик,  - ткнул мечом в темноту чердака солдат.
- Да нету там ни хера, - продолжал подзуживать сослуживца Лешик, но все же двинулся в полумрак, осторожно переставляя ноги.
Пока преследователи препирались на соседней крыше, из окошка высунулся Ден, выбираясь на свежий воздух. Сейчас, наверное, он и сам не узнал себя в зеркале, если бы отражался в нем. Чумазый, перепачканный пылью и сажей, оплетенный паучьими сетями, он представлял собой забавное зрелище, но не для суеверных жителей Марибора. Если бы кто-нибудь увидел Дена, в таком виде, у него не возникло бы сомнений, что перед ним монстр. К счастью для него, это место не просматривалось с крепостной стены и арбалетчик, держащий брешь на прицеле, увлекшись, не заметил его. Удача продолжала сопутствовать парню, и он незамеченный ускользнул от стражи по более низкой, соседней крыше, переполошив население и давая пищу для новых сплетен. Оставалось только дождаться темноты и привести себя в порядок, а там и до лечебницы податься.

(Для Денкрау)
Последние отблески заката растаяли в сгущающейся темноте, луна еще не взошла и лишь звезды, сверкающей россыпью искр засеребрились на небосклоне. На город опустилась ночь и тишина, изредка нарушаемая лаем собак, да нескончаемым хором сверчков, поющих свою нескончаемую песню. Добропорядочные граждане заперли свои жилища на всевозможные засовы, запоры и замки, уповая на их надежность, отошли ко сну, а на улицах начиналась другая жизнь, скрытая от глаз обывателей, существующая по своим законам и правилам. Одинокую фигуру, шагающую по крышам, прихрамывая на левую ногу, никто не заметил. Черепица стала попадаться реже, все чаще под ногами похрустывал гонт, или камыш обмазанный глиной. Вскоре странный путешественник, благополучно спустившись на грешную землю, наконец, ощутил ровную поверхность под ногами, выгодно отличавшуюся от наклонных скатов кровли. Воровато озираясь, он побрел в сторону храма, найти который не составляло труда, ориентируясь по кампаниле, возвышавшейся над домами подобно исполинскому маяку, чернеющему на фоне звездного неба.
Денкрау ступил на небольшую площадь, раскинувшуюся перед ним, и его взору предстал храм Мелителе во всей красе. Здание было выложено рустом, придающим ему монументальность и мощь. Большой килевидный входной портал, с резными пилонами, заострялся кверху, выступающим архивольтом, над которым на фронтоне имелось круглое окно, украшенное витражом. Фриз, сложенный плинфой в виде поребрика, опоясывал фасады боковых  стен храма, усиленных контрафорсами, между которыми вытянулись узкие стрельчатые окна. Рядом с церковью пристроилась колокольня, устремившаяся ввысь остроконечным шпилем, вблизи она производила еще более сильное впечатление.
Оставаясь в тени, Ден обошел открытое пространство краем,  приблизившись к собору, поднявшись по холодным ступеням на паперть, он хотел стукнуть в массивную дверь, но не успел, она отворилась и ему навстречу вышла молоденькая служительница. От неожиданности она замерла, скрестив руки груди, испуганно уставившись на незнакомца васильковыми глазами. Вампир, мог разглядеть только ее лицо и кисти рук, поскольку, волосы, шею и плечи скрывал белоснежный апостольник, а фигуру темно-бардовая ряса, ниспадающая до пят. Некоторые мгновения, они разглядывали друг друга, не произнося ни слова, у нее был смешной вздернутый носик, покрытый веснушками и худое личико с тонкими чертами. Не выдержав взгляда юноши, она опустила взор и заговорила приятным, мягким голосом: «Мать привела вас к нам не в добрый час. Настоятельница ждала вашего прихода, следуй за мной, незнакомец».
Повернувшись, она шагнула в притвор, увлекая парня за собой. Войдя внутрь базилики, Ден увидел два ряда стройных колонн уходящих высоко вверх, под свод главного нефа, укрепленного нервюрами, который покоился на антаблементе, покрытом узорчатым акантом, в виде стеблей и листьев растений. Ден невольно задрал голову, разглядывая разноцветные фрески, начертанные на внутренней стороне купола. Но его внимание отвлекли стоны, и кашель, доносившиеся со всех сторон, опустив взгляд, он увидел множество больных, лежащих повсюду, тут и там среди них сновали служительницы культа, выделяясь своими платками белыми пятнами в полумраке. Небольшое количество лампад давали приглушенный свет, достаточный для того чтобы  монахини не стукались лбами в темноте и в то же время не мешать страждущим спать, однако для вампира тьма не была помехой и он мог наблюдать за происходящим. Дойдя до средокрестия, образуемого трансептом, Ден заметил впереди фигуру, молящуюся перед помещенную в табернакль статуей богини. Приблизившись к апсиде, послушница ведшая будущего лекаря, наклонилась к молящейся и прошептала: «Мать София, он пришел». Шепот не ускользнул от слуха вампира.
Женщина кивнула и дав знак послушнице удалиться, поднялась с колен.
Её зеленые, как море в середине лета, глаза, внимательно изучали Дена. Взгляд настоятельницы был мягок и проницателен, он согревал, подобно лучу солнца и в то же время в нем ощущалась какая-то потаенная грусть. Она была уже не молода, но остатки красоты еще не покинули округлого лица. Первые морщинки начали чертить узоры на лбу, и вокруг глаз, таких ярких и выразительных. Правильные дуги бровей, прямой нос и чувственные губы, словно подчеркивало ее мягкость и доброту. Как и на послушницах, ее голову покрывал белый платок с вырезом для лица, поверх которого был надет высокий клобук, знак отличия и старшинства в иерархии жриц, а тело скрывала длинная ряса. Не дав сказать ни слова, жрица дала знак следовать за ней, пройдя в боковую капеллу, она вошла внутрь, запустила Дена и закрыла за ним дверь.
- Здравствуй, незнакомец. Благослови мать, твои помыслы. – довольно низким для женщины голосом поприветствовала она, - Что привело тебя к нам?

(для Шанка)
Как только ведьмак выразил интерес к неизвестному заработку, корчмарь подозвал на себе на смену того же мальчишку, что и прежде и сказал Шанку: «Что ж, покажу каюту. Поднимайся по трапу». Он указал в сторону ступеней ведущих на второй этаж. Как ни в чем не бывало, он зажег свечу, вышел из-за стойки и пошел в направлении лестницы, пошатываясь как при сильной боковой качке, делая вид, что выполняет свои обязанности, опостылевшие ему до чертиков. Деревянные ступеньки отозвались протяжным скрипом под тяжестью двух мужчин, ступавшим по ним наверх. Посетители не обратили внимания на хозяина заведения, провожающего в комнату ведьмака, тем более тот громогласно просил показать ее, оказалось как нельзя кстати. Поднявшись, они очутились в узком коридоре, с дверями по обе стороны. Здесь гул человеческих голосов, был приглушенным и смахивал на низкое гудение, где то вдалеке. Отсчитав два входа в номера, корчмарь кивнул спутнику на замочную скважину «каюты» номер шесть, дав понять, что ключ, находящийся в руках у ведьма отсюда и замок следует отпереть. Щелкнув запорным механизмом, дверь отворилась, на удивление без скрипа, владелец любил порядок, и петли были щедро смазаны жиром. Он снова кивнул, приглашая войти внутрь. Комната встретила гостей простым, но добротным убранством, массивная дубовая кровать, с пролежанной периной и подушкой набитой гусиным пухом, стол, стул и сундук для вещей, окованный железной полосой. Закрыв за собой дверь, моряк прошел вглубь комнаты и поставил свечку на столешницу, сам же присев на сундук, предложил стул ведьмаку.
- Слыхал, что-нибудь о кулачных боях? – с привычным прищуром вопросил Морган.
И не дожидаясь ответа, так как о них не слышал, разве что младенец, еще не вылезший из пеленок, продолжил речь, утвердительно качнув головой: «Все знают о кулачных боях, но я знаю о необычных, идущих по другим правилам, вернее почти без правил», улыбнулся он краем рта.
- На них действует тотализатор, и порой ставки бывают очень высоки, - тут он сделал паузу, чтобы смысл его слов проник под черепную коробку ведьмака.
- Ты здоровенный малый, у тебя есть потенциал. Народу нравятся такие бойцы. Если набьешь пару морд, станешь известным, то ставки на твои бои возрастут до небес, и ты сможешь сразиться с чемпионом, или даже сам станешь чемпионом. Но я не об этом, никто не может предугадать результат боя наперед. А мы сможем. Смекаешь? Если нам с тобой делать вид, что мы незнакомы, никто не догадается, что у нас договоренность. Я через доверенное лицо делаю ставку на нужную концовку поединка, а ты ляжешь в нужном раунде. Деньги пополам. По рукам? Не спеши давать ответ, подумай. Ты можешь озолотиться. По рукам?

Женщина глубоко вздохнула, сейчас на ее лице застыло смятение, стало видно, что слова Дена тронули ее сердце, но утверждать наверняка, какие эмоции она испытывает было бы ошибочно. Она безмолвно стояла, в задумчивости, внутренне борясь со своими сомнениями и тревогами. Немая пауза повисла в воздухе, создавая впечатление наэлектризованности между собеседниками, сторонний наблюдатель, окажись он в этот момент здесь, ощутил бы запах озона пощипывающий ноздри. Так продолжалось недолго, но им показалось, что время загустев подобно меду, замедлило свой бег, наконец, жрица заговорила, спокойно выговаривая слова: «И ты прав, Ден, мать учит нас снисходительности, терпимости и добродетели. По этому, я хочу верить тебе. Ты желаешь быть лекарем, и у тебя есть иммунитет к болезням, а у нас каждые руки на счету. Я не знаю, кто убивает людей, какие повреждения у его жертв, пожалуй, на эти вопросы может ответить капитан стражи или тот, кто расследует это дело. Могу лишь сказать, что вспышка этой странной лихорадки началась шесть дней назад, тогда же обнаружили первую жертву. Возможно, это как-то взаимосвязано, или же простое совпадение.
Болезнь, пожирает квартал за кварталом, заслоны карантина не спасают от ее распространения, а у нас не хватает медикаментов».
Она горько усмехнулась, и снова вздохнув, с грустью продолжила говорить, словно долго носила тяжесть в душе и теперь, ей было необходимо излить ее, выговориться.
- Хотя, настойки из трав лишь отсрочивают гибель, единственное, что помогает – хинин, но его может выработать лишь алхимик, я знаю одного, способного спагирика, но он жуткий женоненавистник и эгоист,  - тут ее словно осенило, она восторженно посмотрела на вампира.
- Ты мужчина, и мог бы обратиться к нему. Если, ты действительно хочешь помочь, заставь его дать нам достаточное количество лекарства, - она улыбнулась парню, будто дело уже сделано и он уже исцелил всех больных.
- Ты можешь оставить вещи, более того, я позволю и тебе самому остаться в монастыре, не со всеми конечно, все-таки ты мужчина, но ты поклянешься, вести себя пристойно, - озвучила свое решение настоятельница. И немного подождав, добавила - Не обижайся, но доказательства твоей невиновности успокоили мое сердце, лучше слов.

(для Шанка)
Одернув шторы, ведьмак увидел сквозь щели закрытых ставень, лишь серую мглу и неясные очертания соседних строений, такую же неопределенные, как будущее ведьмака, закинутого волею судьбы в это место. Солнце еще не показалось над горизонтом, и над городом царил предрассветный полумрак вперемешку с утренним туманом, застилавшим узкие улочки Марибора, оставляя крупные капли росы на каменьях мостовых, крышах и стенах домов. Постояльцы таверны не подавали никаких признаков жизнедеятельности, мирно досматривая сны в своих теплых постелях, впрочем, как и остальные добропорядочные граждане города. Вокруг висела томная тишина, от чего происходящее казалось немой грезой, навеянной дурманящей дремой. Сколько времени Шанк простоял у окна, всматриваясь в смутную дымку рассвета, он наверное не смог бы сказать и сам. Где-то там, скрывается смертоносная тварь, и только расстояние холодных улиц отдаляет их друг от друга. Из оцепенения его вырвал приглушенный звук на первом этаже, это кто-то из персонала корчмы, проснувшись, приступил к выполнению своих обязанностей. Жизнь закрутилась своим обыденным чередом, повторяя похожие как две капли воды дни, раз за разом сменяющие друг друга. Так ее видели оседлые люди, привыкшие существовать в своем замкнутом мирке с придуманными иллюзиями и законами, но не ведьмак, привыкший к скитаниям по пыльному большаку в поисках очередного монстра, дабы заработать его убийством себе на пропитание и вновь двинуться навстречу опасности.

Отредактировано Мерхольд (2012-05-17 22:03:24)

(для Денкрау)
Жрица, приняв листок, умиленно смотрела на приготовления Дена, едва сдерживая смех. Ден рылся в сумке, повернувшись спиной к женщине, нетрудно догадаться, что причиной ее веселья было место попадания стрелком.
- Смотрю, тебе все же досталось на сухари, - отвесила она замечание парню, как строгий преподаватель оплеуху, нерадивому ученику.
- И куда ты собрался, на ночь глядя, если не секрет? – трезво, и уже без веселья, вопросила она.
- Я бы на твоем месте, сейчас меньше всего беспокоилась о рубахе. Стражники не такие уж и дураки, как ты о них думаешь, стрелу в задницу тебе все таки всадили, нужно обработать рану, да и наверняка кто-то следит за входом в храм и лечебницу. Я предложила тебе остаться, почему уходишь? – продолжила, она расспрашивать Дена.
Подойдя к столу, пристроившемуся у стены, София стала чертить на листочке грифелем схематическую карту города и путь к дому алхимика, интересующего их. Это не заняло много времени, так как картограф из нее был никудышный и она обозначила лишь приметные места, могущие послужить ориентирами путешественнику незнакомому с населенным пунктом. Вскоре импровизированная карта перекочевала в руки вампира.
- Пойдем со мной, - тоном, не терпящим возражений, приказала монахиня.
Пройдя вглубь помещения, она открыла неприметную дверцу в нише, приглашая юношу пройти вперед. Когда проем оказался позади, настоятельница вывела лекаря в клуатр, закрытый от сторонних глаз наблюдателей высокими стенами монастыря, сюда имели доступ только служительницы культа. Пройдя вдоль, трапезной, они свернули в сад и пошли тропинкой вымощенной диким камнем, впереди показался небольшой флигель, утопающий в зелени буйной растительности. Войдя в домик, жрица, повернувшись к парню, обвела широким жестом руки помещение.
- Здесь ты можешь поспать и привести себя в порядок, нужно промыть рану. И таки да, идея встретиться с капитаном, хуже не придумаешь, он отпетый шовинист.
Ладно, снимай штаны, посмотрим, что у тебя там, - с этими словами, она прошла к шкафчику и открыв его, стала доставать оттуда спирт и чистые бинты.

(для Денкрау)
Шелестящий шепот листьев, мерно покачивающихся ветвей за окном, приятно убаюкивал сознание, уставшего за долгий день путника, странствующего по миру в поисках своей доли. Полчаса, отведенные вампиру настоятельницей, пролетели одним коротким мигом, который незаметно растворился в огромном потоке времени, увлекающим за собой вселенную, появляющиеся и исчезающие в ней цивилизации, с их многочисленными народами, подобно пескам пустыни, состоящим из миллиардов крупиц. С точки зрения отдельного индивидуума, отрезок времени, называемый жизнью, достаточно долог, но в масштабе истории, это всего лишь мгновенье, за которое он «сгорает», как искра, вылетевшая из костра. Но не будем углубляться в рассмотрение относительности времени, а вернемся к нашему герою, мирно засыпающему в кровати, наконец почувствовавшему себя самим собой, после пережитых неурядиц, неудавшегося дня, хотя это тоже относительно.
На пороге послышались легкие шаги девичьих ног, тихие, воздушные, почти неслышные, они тут же разогнали, накатившую было дрему и роящиеся в голове мысли. Ден выглянув из-под одеяла, увидел юное создание, с большими серыми глазами, которые тут же игриво и вместе с тем со стыдом, потупились в пол. Девушка загадочно улыбаясь, приблизилась к ложу, неся в руках недостающие медикаменты, для обеззараживания поврежденного участка плоти.
- Здравствуйте, меня прислала Мать София, обработать вашу рану. Покажите. - она остановилась у изголовья, в ожидании ответных действий парня.

(для Шанка)
Хозяин таверны, осушив залпом, рюмку крепчайшего рома, немного помолчал, наслаждаясь полыхающим огнем спиртного напитка, приятно растекающимся по внутренностям и согревая. После, он степенно потянул трубку и выпустив сизый клуб дыма, кивнул в знак согласия, что не мешало бы закусить.
- Поесть завсегда найдется, - не медля, пират окликнул с кухни поваренка и велел тому принести съестного на двоих, после чего, пристально уставился в глаза ведьмаку.
- Преступность говоришь. А ты, с какой целью интересуешься? Такие вот вопросы не задают просто так. Я ведь даже имени твоего не знаю, - в глазах здоровяка играли веселые огоньки с примесью азарта.
- Информация стоит дорого. За даром ее предоставляют доверенным людям, а как я могу тебе доверять, ты ведь не хочешь сотрудничать, с чего мне идти тебе навстречу? – не замедлил припомнить о вчерашнем отказе корчмарь, наливая еще по одной.
Пока эти слова были произнесены, на столе уже появились тарелки, наполненные горячей яичницей, щедро сдобренной жареным луком и здоровенными кусками мяса, еще потрескивающими от раскаленного масла. Свежеиспеченный каравай, дополнял завтрак, распространяя изумительный аромат хлеба.
Корсар по-деловому отломал краюху и положив на край тарелки, поднял рюмку: «Стало быть я Том Морган. Тебя звать-то как?»

(для Денкрау)
Девушка, вспыхнула от такой наглости пришлого мальчишки, выпрямившись и возмущенно вдохнув воздух, она некоторое время открывала и закрывала рот, не в силах что-либо сказать, румянец залил ее щеки. Не сложно было догадаться, что ее вывело из равновесия только возможность  того, что парень мог подумать, что она присутствует здесь из-за любопытства взглянуть на его голый зад.
Все же набравшись решительности, она заговорила с юным нахалом, и слова ее уже не показались словами несмышленой девочки: «Сударь, вы… вы… Меня прислали сюда помочь вам, а вы капризничаете, как малое дитя. И это в то время, когда моя помощь требуется умирающим людям в лечебнице. Неужели вы цените сой зад, выше человеческих жизней?», при слове зад, она густо покраснела, но закончила гневную отповедь не сбившись.
- Я жду, - с решительным видом сказала она, вздернув носик.

(для Шанка)
Морган даже глазом не повел на угрозу ведьмака, продолжая невозмутимо поглощать жаркое с яичницей, так же тщательно пережевывая еду. Проглотив очередную порцию, он вновь хохотнул, смотря в глаза ведьмаку, и произнес: «Признаешь только силу? А по-хорошему не пробовал? Я уже озвучил тебе свое предложение. Будешь работать со мной, и многие тайны станут явью, не будешь, ступай своей дорогой. Не горячись и подумай хорошенько, прежде чем давать ответ. Да еще и сыт будешь всегда».
Прищурившись, он внимательно посмотрел на Шанка, подняв рюмку на уровень глаз, как бы чокаясь, он произнес тост: «Твое здоровье, Ведьмак», и опрокинул ее в рот. Глотнув обжигающий напиток, моряк, покряхтел и принялся дальше уплетать пищу, степенно и не спеша. Попугай, склонив голову набок, рассматривал ведьмака, пока взъерошив хохолок, не заорал хриплым голосом: «Карамба!!! Вздернуть его на рее…», и начал качать шеей вперед назад. Заметив, что ведьмак заинтересовался пернатым, капитан «Веселого Роджера» мотнув головой в сторону какаду, со смешком сказал: «Болтает без умолку. Глупая птица, сама не понимает, что говорит. Она ругалась бы и при самом пророке Лебеде», на что как бы в подтверждение его слов, попугай снова закричал на всю таверну: «Тысяча чертей!!! Поворачивай правым галсом…»