-И как много желающих убить меня? Как их много было? Ты знаешь?- Граф посмотрел в глаза Берте.- Я разве говорил, что не убивал?- удивился он, отбирая выпущенный из рук серп и надавливая на живот еще сильнее, будто не замечая нажатий культистки.- Я сказал, что не убивал женщин. Пока что..- лезвие серпа легло в костерок, выложенный в центре комнаты, чтобы холодной зимой было где послушникам помолиться Живому Огню и греться от благодати его. И не только зимой.- Мою жизнь, мазель Берта, едва ли можно назвать праведной, однако я не опускался до убийства женщины. Ну всякие альпки не в счет. Я зарабатываю на жизнь охотой на вампиров, знаешь ли.. И мне бы не хотелось начинать это занятие с тебя.
Шум хмеля в голове Хартуса не давал говорить связно и красиво, как учил мастер риторики в родовом замке родителей, которые преподнесли сюрприз в виде не смешной шутки, не рассказав о происхождении и расе своему отпрыску. Чувство юмора, что уж говорить, у вампиров своеобразное.
-Однако я не могу уйти отсюда просто так.. Мне оставили здесь отметину на память. На дооолгую память...- ожог на боку и не думал заживать.- А подарки нужно отдаривать в ответ. Это правило этикета стоит соблюдать..- лезвие серпа раскалилось докрасна, пока Сиал Ра-Шальский повествовал Ищейке о правилах хорошего тона и о своей нелегкой жизни. Хартус взял за деревянную рукоять это оружие, убрал с живота девушки ногу и поднял ее за грудки. В такие моменты люди почему-то становятся послушнее овец. Еще недавно готовы были сражаться за свою жизнь до последнего, рвать зубами и ногтями плоть противника и вдруг что-то внутри ломается. Человек в лучшем случае огрызается на словах, а тело наливается свинцовой тяжестью.
-Вы сделали из меня чудовище, жаждущее чужой крови. Вы открыли мне вкус крови. А бешеный пес сначала кидается на своего хозяина, а потом уже начинает рвать других собак,- серп, прикоснувшись к коже девушки на боку чуть ниже ребер зашипел, а вампир резко приблизился к шее Берты и впился в нее клыками.
"Та самая кровь.. Сколько силы.."

Ящер рычал, потом визжал, а крылья смешно хлопали, когда маленькая молния поразила немаленькое тело. Завалившись набок, чудище дрыгало лапами в экстазе, закидывая себе под бок землю с большака. Оказалось, что воровка выбрала единственно верное решение, чтобы выйти живой из этой ситуации.
Две шеи растянулись под углом, образуя руну "V". Путь был свободен. Хотя волки все еще выли в лесу.

Зарабатывал на жизнь охотой на вампиров? Что он несет? Что за бред вообще?
Ищейка злилась. Мерзкая тварь не желала убирать с ее живота свою грязную лапищу, не помогли даже ногти, вонзенные в тело насколько можно. И еще твать трепалась, а ищейка поневоле должна была слушать - на тот случай, если переживет сегодняшнюю ночь. Информация нужна культу. Любая.
Охотой на вампиров... - отчего-то от этой мысли резко кольнуло затаенное чувство вины. Берта зло закричала, пытась вырваться, но не помогло. Странно, что, когда нелюдь отпустил ееи поднял, сил на то, чтоб вырываться, почти не осталось. И даже слушать ищейка уже не могла, как и вообще воспринимать происходящее. 
Потому почти удивилась, когда лезвие серпа с шипением прикоснулось к коже, а резкая боль заставила девушку закричать и задергать ногами, повиснув на руке мучителя и пытаясь отстраниться. А потом голова резко запрокинулась назад...
Прикосновение, одурманивающее, горячее, запах волос и гари, запах горячего пота, совсем неуместное острое желание, жалость к себе, ком в горле, боль в шее, сдавливаемый крик, кровь, стекающая по груди, резь в глазах - все ощущения, все эмоции, все это смешалось, как в водовороте, разбрызнулось красками по комнате, запахи ставали звуками, звуки - запахами, прикосновения и цвета поменялись местами, отчетливо зазвучали в голове какие-то голоса, прозвенела тянущаяся серебром нота пустоты, и Берта почувствовала, что падает, падает, падает в бездну, и не за что зацепиться, и только что-то темное, мягкое, почти невесомое обволокло ее сознание и подхватило его на самом краю между жизнью и смертью...
А тело девушки безвольно повисло на руках у вампира.