Ведьмак: Перекрестки судеб |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Ведьмак: Перекрестки судеб » Личные эпизоды » Гори-гори ясно!
1236 год по общему летоисчислению, Саовинна. Поздняя осень. Ривия. Город Ривия.
Иногда люди замечают за ближними своими некую странность. Из-за этой странности люди готовы тащить ближнего своего против его воли, забирать у него имущество, богатеть, сжигать неугодных.. И все из-за маленькой странности. Как бы там ни было, логово таких вот людей, которые вышеозначенные странности примечают и используют себе во благо, стало камнем преткновения двух странных людей..
Первый пост за Медеей.
Не то чтобы что-то было не правильно…
Но после этого случая Меда и начала ненавидеть большие города…
Повозка была не очень старой и даже камыш на дне почти чистый, хоть и немилосердно впивался в щеку, так как это может делать только раздавленный камыш. Что за нелепость! Вот ведь правду бают старики по дворам – ночь Саовины непростая, это ночь волшбства и чар, когда вся нечисть с полей да буевищ к жилому огню тянется… Ты, Меда, забыла, что в этом конкретном случае ты – нечисть? Да еще и неумная! Понятное дело, что последняя ночь перед ноябрьским новолунием, это когда уже ледок на луже намерзает. И ночевать в дороге даже в меховой шкуре очень неприятно… Понятное дело, что на ривийских дорогах, когда с конца октября моросит, не увязнуть и не задержаться в пути невозможно. Но с какого тебе приспичило ночевать не в таверне, а на этом проклятущем сеновале?! Да – к закрытию ворот не успела, да, возвращаться не хотелось… Но у кметов-то, особенно здесь, есть обычай, чтоб в ночь Саовины все огни в доме и окрест от одной щепы смолистой зажечь, а остаток щепы спрятать как следует, аж до мая, и той же самою огонь Беллетэйна распалить, в новолуние. Тогда будет везенье и даренье. А ежели на пути какая тварь живая попадется – то это и есть злой дух, и бить его надо нещадно, а потом и спалить на тех же огнях. Вот и огонь в сердце Медеи, вспыхнувший среди костров Беллетейна жестоко втаптывался в песок Зеррикании, а тепрь, в Саовину угас,
Поздно опомнилась.
И в первый момент покричать, что, дескать, я вообще по личному приглашению в Орден Живого Огня, показалось даже хорошей идеей… С ними никто не любит связываться. Никто кроме кметов из предместий в ночь Саовины… Один из послушников следовал вместе с шествием. Крепкий мужчина средних лет, в алом балахоне и с фанатичным взглядом. Он еще завывал что-то про ведьму и сосуд греха… И у него точно было что-то с собой. Потому что магика этот мужчина не напоминал ни чем, а вот перекинуться по своей воле и выскочить вон впервые в жизни – не удалось.
Как-то даже испугаться не успела, и сбежать тоже. Думала по дороге улизнуть, да не тут то было… Пеньковая веревка надежно стягивала запястья, но и жала, почти жгла, немилосердно. Кляп, затянутый на затылке вынуждал задирать голову и пускать слюну на пол повозки. Да и то хорошо, что в сене вместе с вещами нашли лютню. Может, старший разберется, что менестрель в дороге – дело обычное, да и какая с нее пожива…
А пока повозку трясло по булыжникам Ривии, Медеей владело странное отупение. Нет, бить нещадно, согласно традиции, ее не стали – двинули пару раз по ребрам и все. Но что-то все же происходило… Вот только сосредоточиться не удавалось.
Повозка подпрыгнула в очередной раз и остановилась.
- А что ж дальше будет-то, милсдарь? Кады ведьму жечь станете?
Голос и звук шагов приближались. Второй, низкий и хриплый, но с режущими слух нотками:
- Не нам решать. Покаяние – путь спасения и перерождения, Ночь темна и полна ужасов, лишь Живой Огонь очижает и дарует тепло верующим в него.
Задок повозки откинулся, и взгляду Медеи предстал старинный особняк, смутно напомнивший ей небольшую мрачную крепость. Построенный, по-видимому, на эльфийском фундаменте, он не унаследовал ни легкости, ни изящества эльфьих построек. Массивные стены, поднимающие над мостовой верхние этажи и оконца более похожие на бойницы, Кирпичная стена по периметру с кованой решеткой ворот… И наверняка есть подземные этажи.
Отредактировано Медея Червонни (2012-08-17 21:56:14)
Повозка въехала в дом-крепость. Хартус чувствовал легкость в теле. Все шло так, как должно было идти. А именно - он правил той телегой, на которой везли клетку с оборотнихой. Вернее покуда неопознанной нечистью. Возничий из него был, прямо сказать, не ахти, если не сказать, дерьмовый, но каким-то образом он довез ценный для обитателей этой скромной обители груз и проник на ее территорию. Долгая история, как получилось так, что управлять повозкой доверили именно ему, но как бы там ни было.
Кто-то вышел встречать шествие. Оборотнихе не везло с самого начала. То, что рядом оказался жрец - вполне себе закономерность. То, что у него оказалась веревка - случайность. А вот то, что у него оказался амулет, используемый для ловли мимиков - чудо. В общем, итог для Медеи был печален.
"Богатенько так.. Интересно, внутри так же много, чем можно поживиться, как в прошлом?"
Ожог на боку неприятно саднил, но в целом было терпимо. Как показала практика, в бою не особо мешает. А что бой будет, граф почти не сомневался. Хотя бы с зеленым змием. Хотя бы после дела.
Двери особняка открылись и выпустили в полумрак двора двух верзил в кожаных безрукавках - внутри, похоже, было преизрядно тепло. Эти двое выволокли девушку наружу и безжалостно вывернули ей руки. Помимо верзил из особняка вышел тщедушный мужчина лет пятидесяти, явно не державший ничего тяжелее ложки в жизни.
-Вот вам за крепость веры, дети Огня,- проблеял он, отдавая кмету-заводиле мешочек. Достаточно тугой.
-Поех..- Бждрыс Фрукс подавился словами, когда не увидел на козлах их нового знакомого в окулярах, что говорил то простецки, то как самый настоящий аристократ - путано и непонятно.- Где он?
Кметы переглянулись и пожали плечами.
Хартус же уже был за стенами дома, осторожно пробираясь вниз, где находились пыточные, кельи и сокровищница-склад с тем, что изъяли у "чудовищ". Собственно, ради последнего он и посетил этот особнячок..
Мир вернулся в привычное состояние, и Медея почувствовала под ногами твердую почву. И вместе с тем все стало на свои места: тщедушный старикашка, судя по одежде, кто-то из жрецов культа Живого Огня, расплачивался с крестьянами. Он отдал им мешочек, который явно был равен, а то и превышал выручку Медеи за хорошую свадьбу или даже выступление в замке. Но тогда в чем выгода? – вялая и неповоротливая мысль проползла как большой слизняк по краю сознания и куда-то провалилась. Невеликий опыт большака подсказывал волчице, что просто так, не рассчитывая на прибыль, люди с оренами не расстаются, да еще и сопровождая расставание не проклятиями, а благословениями.
Тот же опыт подсказал не затевать выяснений во дворе с младшими чинами, которые ничего не решают, и не пытаться бежать при численном перевесе противников более чем в три раза.
Поэтому, старательно обмякнув в руках верзил в жилетках, Медея поковыляла туда, куда ее тащили, а именно ко входу в дом-крепость. Почему всякие громилы вечно пытаются искалечить мне руки? Пришлось повиноваться.
Вот только… только.. с каждым шагом от повозки и от брата Живого Огня, конвоировавшего ее, в голове оборотницы постепенно прояснялось. По-видимому, и сами послушники не слишком верили, что могли бы так вот запросто на сеновале взять настоящую нечисть. Да еще и так покорно последовавшую за ними. Ну и в самом деле, кто бы поверил, что ночной кошмар Саовины ведет себя как обычная смертная.
Тяжелая темная аура наваливалась на плечи, будила в душе волчью половину. В голове всплывали картины, неизбежные в такую ночь, те самые, которые Меда с удовольствием заспала бы в душистом сене, залила аконитом, как пожар.
Массивная окованная дверь закрылась за спиной почти бесшумно. Внутри было тепло, даже очень. И – красиво, той красотой, которая может возникнуть на стыке роскоши и вкуса. Резьба по камню, фигурный паркет, гобелены и массивная лестница наверх.
И такая же – вниз. Меда потянула носом: пахло едой, видимо из зала налево, из которого слышались голоса. Но туда девушку не пригласили, хоть желудок, не смотря на обстоятельства, жалобно заурчал.
Вместо этого постепенно приходящую себя оборотницу повели по лестнице вниз, прочь от голосов и запахов.
"Так-так, что тут у нас?"
Замок к сокровищам сначала щелкнул, а потом громко хлопнул.
-Лучше бы кислотой залил..- механическая отмычка с примесью магии расплавилась под действием охранного заклинания. Конечно же огненного. Хорошая была отмычка. Кстати, спертая с сокровищницы предыдущего храма. Тонкая струйка металла потекла из замочной скважины, а в коридоре послышались неясный гомон и торопливый топот.
-Э, нет.. Так дело не пойдет.. Дверка крепкая, охраны много, а вот что за ней - тот еще вопрос.. Хотя отмычку уже испохабил.. Вот так всегда,- продолжал размышлять он вслух, быстро переходя на бег в противоположную от преследователей сторону,- только соберешься сделать все тихо и без крови, так тут же какая гадость вроде этой вылезет.. А потом орать еще будут - нелюдь, нелюдь..
Сапоги шлепали по полу, унося своего владельца подальше от сокровищницы. Как-то так получилось, что он оказался возле лестницы, обежав вкруговую особняк. На первом этаже пахло очень даже аппетитно.
Вот уже третий храм выстроен по одному и тому же принципу вместе с первыми двумя. Два этажа вверх, около четырех - вниз. Внизу пыточная и камеры со "счастливчиками".
И еще какие-то помещения с различным инструментарием и запасами еды, вина и прочих нужностей, способных пригодиться в быту.
-И запылает мир в Огне, и содрогнется твердь земная. Кому - куда, конечно, мне...- закончить подслушанное стихотворение, крайне нехитрое, к слову, графу не дали. По лестнице навстречу ему поднимались двое верзил, что уже доставили оборотницу на место. Хартус, не сбавляя шага, прыгнул на них, отправляясь вместе с ними в увлекательное путешествие вниз по лестнице кубарем. В глазах потемнело и быстро посветлело - кажется, ударился затылком об лесенку.- Очень тихо и незаметно..- пробормотал он, пытаясь вылезти из-под туши одного из или обоих верзил.
По лестнице спускались друг за другом: амбалы-охранники впереди и сзади, Медея между ними. Пролет, еще пролет.. Сколько же здесь этажей? И как выбираться назад? Не может же здесь быть только один выход! Там слишком людно… В общем-то их теперь только двое. Если сделать все тихо и незаметно… Если ее ведут вниз – значит внизу некий аналог камер и застенков. В большинстве застенков есть какой-нибудь парень, присматривающий за бедолагами в камерах… Поэтому до нижних этажей лучше не тянуть. Оборачиваться прямо здесь и сейчас тоже рискованно – все равно что себе приговор подписать.
Все эти мысли роились и толкались в мозгу бардессы, пока она сверлила взглядом затылок впереди. Хватит думать, ду-мать, мать его…
- Эй, а куда вы меня …
- Молчать.. – идущий впереди скосил глаза в сторону Меды.
Что-то выскочило из темноты второго подвального этажа, так быстро, что Меда едва успела рассмотреть фигуру человека. Мужчины. Хотя слишком быстр он был для человека. Комок из тел и конечностей, в который превратился один из охранников Меды и незнакомец, прогрохотал вниз по лестнице. Второй охранник дернулся было вперед на помощь, но Меда, среагировав по-волчьи, сгруппировалась, сместилась в сторону и с силой толкнулась в ноги мужика, сбивая того и отправляя в кучу малу на следующей площадке. Реагируя больше телом, чем головой, Медея вскочила, распрямляясь как пружина, оттолкнулась и прыгнула вниз. Как и старалась девушка, точка приземления ее сапожек совпала с шеей громилы. Под ногами мерзко хрустнуло. Не удержав равновесия, Медея грохнулась на колени, сдирая кожу. Прислушалась. Звуков погони пока не было. Пока.
Мда, глупо было переживать на тему приговора. Теперь он подписан даже если бы я была самым наичеловечашим из человеков...
Незнакомец спихнул с себя тушу охранника и оказался жилистым высоким мужчиной. В странных штуках - очках... На носу у авнтюриста? Неужели еще не накопил на магическое излечение? Что-то было то ли в облике, то ли в запахе ее невольного спасителя... совсем неправильное. Но, не углубляясь, Меда для себя решила: «Раз бежит – значит тоже есть от чего бежать. А враг моего врага мой союзник.Главно потом самой успеть сбежать...»
- Тихо и незаметно - пробормотал парень. Видимо, не только Медеин план сегодня сорвался.
Медея дернулась было протянуть руку незнакомцу, но нужды в этом не оказалось. Да и руки-то оставались связанными. Медея все же про тянула руки вперед, прошептала:
- Развяжи!
По роже незнакомца скользнуло скептическое выражение.
Мда.. Видимо – это не рыцарь на белом коне, прибывший, чтобы спасти прекрасную деву… Да и сама Меда скорее не Красавица, а Чудовище. Опять забыла...
Отредактировано Медея Червонни (2012-08-05 09:12:53)
Хартус спихнул с себя тело и добавил в кадык, чтоб тот не просыпался. Удивительное дело, как просто лишить человека жизни. Хотя.. Палачей и их прихлебателей жалко не было. В общем и целом, любого, кто так или иначе пытался, пусть и в перспективе, лишить жизни индивида в очках этому самому индивиду жалко не было. Удача она такая - седня с одним. завтра без одного..
Вампир глянул на девушку, подошедшую к нему с просьбой, что больше тянула на требование.
Философ скептически ухмыльнулся. Веревочка-то эльфийская, дорогущая, как табун коней. И тоже наверняка изъята у какого-нибудь не особо удачливого "нелюдя". Граф взялся за кончик веревки и та сама развязалась. Как эльфы делали такие веревки, которые, похоже, обладали собственным интеллектом - загадка, однако наличие этой загадки никак не мешало пользоваться необычной штукенцией. Ну и подумаешь - всего-то пяток футов. Хартус быстро смотал трофей в упругий комок и сунул в карман куртки - в хозяйстве все сгноится.
-Вот что, мазель,- произнес он, отходя на шаг и на всякий случай добивая опять же в горло того амбала, который едва не придавил его к земле навечно, его же собственным оружием.- Говорить элементарные вещи я бы не хотел, однако.. С Вас услуга за спасение,- рыцарем в сияющих доспехах охотник на вампиров, промышляющий разграблением резиденций Культа Живого Огня, не был. И становиться в ближайшие пару сотен лет не собирался. А там, глядишь, уже и не актуально станет.- Пойдемте вниз, там наверняка есть интересные персОнажи, которые жаждут, чтобы их освободила прекрасная незнакомка. Ну и заодно, может ключника найдем, мне бы не помешало тесное знакомство с ним.
Не дожидаясь, пока девушка решится, Хартус быстро пошлепал вниз по ступеням, забираясь все глубже в цитадель, хотелось бы верить, света.
Веревка оказалась эльфийской! Меда и не заметила. Что же это за тупение такое было странное…
А новый знакомец оказался весьма практичным типом… В крепком хозяйстве и хвост – веревка, как говорил дядька Климек… Произведение эльфийских колдунов скрылось в кармане незнакомца.
Отвратительно было то, что он убил человека, даже не прерывая разговора. Гадко. Оглушить – отлично, убить в бою или поединке – приемлемо. Добить поверженного… мерзко. Об это душа пачкается.
-Вот что, мазель, … С Вас услуга за спасение. – Меда кивнула. Долг крови. Хоть не так уж и велик, как казалось сейчас.
- Пойдемте вниз, там наверняка есть интересные персОнажи, которые жаждут, чтобы их освободила прекрасная незнакомка. Ну и заодно, может ключника найдем, мне бы не помешало тесное знакомство с ним.
- Ну ясно, что не наверх… - Меда усмехнулась дрожащими губами. Внутри царило ощущение, будто девушка смотрит на происходящее со стороны, будто и не из своего тела. В таком состоянии ничего с ней не могло случиться.
- Мне нужна моя лютня. Где она? Ты был на козлах. Запах у тебя узнаваемый.
Меда быстро осмотрела тело одного охранника, а затем другого. Противно, но ничего не поделаешь… Никаких ключей. Жаль. Оба мертвы. Страшно…
- Надо убрать их с лестницы – нас раньше времени хватятся!
Меда уцепила одного из охранников за ворот жилета и потащила в полумрак второго этажа. Хорошо быть оборотнем. Может – и не стоит особо рваться снимать родовое проклятие? Да не. глупости. Если бы не оно – ее наверняка и пальцем не тронули бы эти люди. Они ведь не знают – или не верят – что оборотни могут быть безопасными… И пожалуй, теперь уже и не поверят.
- Я пойду вперед, удивлю ребят, а ты вырубишь, хорошо? Кстати меня зовут Медея... Медея Червонни. Раз уж я ваша должница
Девушка начала тихо спускаться по лестнице вниз.
Третий этаж. Воздух прохладнее и появилась застаревшая влага, как в погребе. Факелы горели через два. Действительно, зачем жечь лишнее.. Уходящие ряды дверей. Меда остро пожалела о волчьей форме – и зрении. Будучи человеком, она не слишком хорошо видела в темноте. Другое дело, когда темный мир погружался в зеленый сумрак волчьего зрения…
Незнакомец двигался бесшумно. Наверное, долго тренировался. Или кто-нибудь из дедушек был эльфом или еще каким-нибудь нелюдем.
Хартус обернулся и посмотрел на Медею с нескрываемым сарказмом, полным веселья. Оттаскивать трупы с лестницы он не собирался. Это все равно, что пытаться спасти дорогой сердцу горшок, когда остальное имущество сгорает в огне. Пятью минутами раньше заметят эти трупы, пятью минутами позже.. Какая, к черту, разница?
О том же, что добивать поверженных - мерзко, Хартус мог поспорить. Это означает пренебречь удачей в бою. Сколько хороших бойцов погибло из-за мнимого благородства, а точнее - из-за глупости, не добил, а он очнулся и вломил тебе дубиной по затылку или ножом в спину.. В графстве Ра-Шаль и еще в десятке смежных владений крайне порицались случаи, когда победитель дарил жизнь побежденному.
-Ваша лютня,- Философ подчеркнул первое слово, обращая внимание, что пусть и одет он, как наемник, однако на брудершафт они еще не пили,- госпожа перевертыш, у войта осталась, штука не такая уж и частая, чтобы сдавать ее.. Впрочем, наверху расскажу, если доживете...
Сверху был слышен гам и какие-то смазанные вопли. Что-то вроде: "Аааа.. ууууаааыыыеееееаааа, топ-топ-топ".
Девушка решила принять непосредственное участие в судьбе этого мира путем обгона охотника на вампиров и, кстати, на оборотней. В целом, графа это устраивало. Еще бы, когда подозреваемый, а в последствии и вполне себе ясный - кто ж еще опознает запах из клетки, когда вокруг прет толпа крестьян, а ты сидишь на козлах? - оборотень прет не за спиной, непонятно когда готовый ударить в спину не по подлости, а из-за навалившего безумия, и вдруг выходит вперед.. Кто будет против? Ну и, в довершение, рыцари всегда пускают вперед дам.
Граф быстро, но осторожно ступал следом, стараясь производить как можно меньше шума. Снизу кто-то громко топал наверх..
Радомир сидел в тесной сырой камере в подземелье замка Культа Живого Огня и перебирал в голове события последних недель, пытаясь понять, где же он ошибся.
Все шло мирно. Реданский кузнец, добрейшей души человек, да ещё и отец красивой и фигуристой дочки, принял в ученики. Два месяца Радомир работал в кузнице на совесть и заслужил доверие. Кузнец давал выполнять отдельные несложные заказы, кое-чему учил. А три недели назад дал лошадь, повозку, письмо и кошель с золотом. Типо доставь кузнецу в Ривии деньги и письмо, выполнишь, что скажут, возьмешь, что дадут и привезёшь это обратно. Кошки скребли на душе, но не отказываться же.
До Ривии добрался без приключений, нашел нужного кузнеца, коренастого широкоплечего мужика с недобрым взглядом и кривой ухмылкой. Пошатался два дня без дела среди его подмастерий. Потом явился этот кузнец, дал письмо с какой-то замысловатой печатью и отправил за грузом в храм Культа Живого Огня. А храмовники как на печать взглянули, так и кинулись парня вязать. Радомир выкрутился, откинул двоих и почти ушел через ворота, но под ноги упала бутылочка с какой-то душистой жидкостью, тихонько звякнула. В носу засвербило от запаха, голова закружилась и наступила тьма. Очнулся Радомир уже в камере.
–И за какие заслуги я сюда угодил? Неужели кто-то меня вспомнил. Последний раз-то я тут был в качестве разбойника, и с товарищами мы разнесли по камешку тюрьму одного из городков Ривии. Эх хорошее было время!
Из коридора послышались звуки ударов и сдавленные стоны. Радомир насторожился и отполз в самый темный угол своей камеры.
Незнакомец вел себя странно. И подозрительно. Его снисходительная насмешливость казалась как-то… не к месту. Выкать человеку, с которым ты убивал на брудершафт… Ну что ж, если ему так удобнее.. Наверное, не доверяет, боится близких отношений с незнакомкой… Даже таких иллюзорных. Двуногие – такие странные существа. Сверху послышался шум. Странно, что их так быстро услышали трапезничающие. Но раздумывать уже поздно.
Медея поспешила вниз. Навстречу ей выворачивал какой-то грузный мужчина, одетый в засаленную красную рясу, вытертую на рукавах, и уже знакомую кожаную безрукавку.
Не думая долго, Меда прыгнула на шею ему, повисла, сковывая движения, мешая видеть и занимая руки. Заговорила быстро будто задыхаясь от рыданий, сдавленным горлом:
- Там, там! Они всех убивают! Уже до кухни добрались, кровь везде, все в кровище! И Отец-настоятель! Пресветлый Огонь! И Ирга они убили! Совсем! Нелюди!
Мужчина растерялся, пытаясь отцепить от себя неведомо откуда свалившуюся на него паникующую девушку. Но Меда не сдавалась, пока мужчина не обмяк. Видимо, что-то ее новый знакомый все-таки предпринял. Намеренно не вникая, что – девушка юркнула вниз на первый этаж. НА мужчине, которого Меда так крепко обнимала на лестнице не было самого главного – ключей от камер. Зато связка быстро обнаружилась на столике с единственной в этом помещении масляной лампой. Медея быстро сграбастала связку и метнулась к ближайшей двери, выполняя приказ незнакомца, за которым признала старшинство.
Первый ключ не подошел, но уже второй щелкнул в замке. Меда сорвала его с бечевки, связывающей ключи и оставила в замке, чтобы впредь не путаться. Первая камера оказалась пустой. И бардесса поняла – почему, когда открыла третью камеру, и в нос ей ударила ужасная вонь давно не мытого, страдающего от ран и бессилия тела.
- Если можете – бегите! – крикнула Медея, переходя к другой двери.
Человек, сидевший на каменном полу, был здесь, по-видимому, недавно, потому как человеческого вида еще не потерял. И каменный мешок без постилки силы не вытянул…
- Беги, если можешь! Убьют ведь!
Меда бросилась к следующей двери, надеясь, что незнакомец какое-то время удержит лестницу…
Отредактировано Медея Червонни (2012-08-17 21:41:21)
- Вот так поворот судьбы!
-Благодарю! - крикнул Радомир и выскочил в коридор вслед за девушкой - Только не открывай дальнюю камеру слева, стражники рисковали это делать только толпой и с магом!
Парень оббежал спасительницу и рванул к арке, за которой располагалось что-то вроде лежанок для стражников. Оттуда раздался приближающийся топот ног. Радомир вытащил из креплений факел и притаился за выступом.
Удар по мелькнувшим ногам и два бойца рухнули на пол. Один оказался более ловким и войдя в кувырок через миг стоял на ногах. Радомир ткнул ему в лицо факелом. Боец пронзительно вскрикнул и закрылся руками. В нос ударил неприятный запах палёной кожи. Упавшего же Радомир со всей силы ударил между ног и упал на него всей своей массой. Раздался глухой стук головы о каменный пол и, кажется, даже хруст. Этот больше не противник.
Стражник с обожённым лицом, почти ничего не видя и, продолжая выть от боли, выхватил меч и начал вращать им во все стороны. Радомир улучил момент, прыгнул ему на спину, ударил по колену сзади, а рукой, чуть сдвинув гортань, пережал дыхательные пути. Тот перестал кричать, осел и через три секунды потерял сознание. Парень сорвал с него плащ с символом Культа Живого Огня, шлем и пояс с ножнами. Закинул бездыханное тело в свою камеру и захлопнул дверь. Накинул на себя трофейное и меч прихватил. Теперь, если сильно не присматриваться, он был вполне похож на бойцов местной гвардии.
Отредактировано Радомир из рода Белояров (2012-08-09 14:25:16)
Вопреки ожиданиям, Хартус не помогал дяденьке, на которого кинулась оборотниха. Он просто снял окуляры и широко улыбнулся, показывая зубы и клыки. Разве что не зашипел.. Того, что по обители света и добра безнаказанно разгуливает ненавистный богомерзкий вомпер, сердце старика не выдержало.
-Упокой Вечный Огонь его душу...- серьезным голосом произнес Хартус, не сбавляя шага и возвращая окуляры обратно. Оборотниха метнулась к столику и взяла связку ключей. И начала открывать двери камер.- Просто прекрасно..- он развел руки в стороны и тихо рассмеялся. Паника. Скоро начнутся бои, а потом этот улей ублюдков сгорит дотла. Это будет справедливо - живой огонь поглотит своих приспешников. Все так прозаично.
-Только не открывай дальнюю камеру слева, стражники рисковали это делать только толпой и с магом!- выкрикнул второй выпущенный на волю. Первый забился поглубже в камеру и пытался спрятаться, как отупевшее от погони животное пытается спрятаться под корягу, откуда его легко достать при желании.
-Вот дальнюю слева нам и надо, глядишь, чего интересное сидит,- Философ направился к той двери, намереваясь выломать ее, если не найдется ключа. А ключ всяко был у настоятеля. С другой же стороны такие камеры хорошо защищают от выхода, на вход же они наверняка не так прочны. То есть если действовать не изнутри, а снаружи, то камера не должна выдержать долгого штурма. Да и недолгого не должна.- Нам нужно мыло, чтоб очистить мир..- пробормотал граф, наблюдая, как открывается все больше клеток. Из некоторых выходили люди. Из некоторых - не очень. Вот тот мужчина, что был освобожден вторым - тот уже прибарахлился, как настоящий мародер. Видна была сноровка солдата удачи. Вернее слышна.
Скоро обещала начаться свалка и то существо, что сидело в хреновой клетке могло значительно перевесить чашу весов и помочь разобраться гораздо быстрее.
-Все будет по-другому,- напевал он,- когда я стану богом..
Еще одна дверь – еще один щелчок.
Медея краем сознания следила за тем – кого она выпускает. Как ни странно – это были в основном люди. Хотя в упырях девушка разбиралась слабо. По крайней мере, ни одного оборотня кроме нее пока не было.
Ряд дверей справа закончился.
Следующая – крайняя слева. Чего там такое? И как поступать, если один говорит открывать, а второй – нет? Медея приложила ухо к двери. Не понятно. Вроде бы тихо. А, будь что будет. Ключей уже мало – нужный подобрался совсем легко….
Обостренный слух оборотня донес странные слова незнакомца. Такое чувство,что он играл в цитатки, как на бардовских состязаниях.
-Все будет по-другому,- напевал он,- когда я стану богом..
Медея не удержалась, распахивая крайнюю левую дверь:
-Такхизис в мир впустить я не позволю….
Бардесса быстро отбежала в сторону, пропустив пару дверей, и продолжила свое дело.
Тем временем в подвал стали вваливаться по двое ребята с первого этажа.
В целом, оборотница никогда не обманывалась собственной убойной силой. Невелика – и дело с концом. Поэтому все потасовки предпочитала просиживать под телегой, а трактирные потасовки – под столом. Ну что тут такого? Это даже не страх, а здравый смысл. Приятнее всего было бы забраться в камеру и подпереть дверь изнутри… Но изнутри двери в камерах не подпираются – раз, в отличие от телеги это тупик – два, и девушке нужна была ее лютня – три.
В подвале уже заварилась потасовка. Ноздрей коснулся тонкий металлический запах человеческой крови. Медея судорожно сглотнула.
Именно в этот момент в ее традиционно распущенные волосы – знак принадлежности к сообществу менестрелей – впуталась, судя по ощущениям, чья-то лапища. Резкий рывок назад, до хруста в позвонках:
- Ах ты куррва, мать твою!
Медея трепыхнулась, уронив ключи. Но такое поведение мужских особей не было новым для девушки, поэтому тело проделало все почти с привычкой: локтем с размаху под ребра, ногой лягнуть так, чтобы каблучком попасть по коленной чашечке, а потом вырываться, оставляя клок волос в руках отвратительного создания, считающего себя человеком.
Три вздоха на четыре счета. Успокоиться. И подбежать к незнакомцу, по стеночке, проталкиваясь между бывшими узниками.
- Что теперь?
-Такхизис в мир впустить я не позволю….
-Кто ж тебя спрашивать будет?- пробормотал Хартус, ожидая, что же или кто же выйдет из этой камеры. В голосе можно было услышать напряжение. Если, конечно, господин из второй клетки не решил отблагодарить шуткой за внезапное освобождение. Осталось придумать, правда, как сидящего там пупыря высвободить.
- Что теперь?- спросила оборотниха.
- Хм.. Попробуем так..- левая рука вытянулась вперед, складывая пальцами замысловатый знак. Аард. Дверь слетела с петель, а граф слетел с места, отброшенный зеркалом своего же заклинания. К радости Медеи или наоборот, но ее действие Знака не затронуло. Хартус же хлопнулся об противоположную стену и тут же вскочил. Упал и снова вскочил на ноги. Перед глазами плясали белые мухи, а тело само по себе расслаблялось, не желая становиться упругим, как прежде.
"Кажется, голову встряхнул.."
Из камеры вышел крепкий мужчина лет пятидесяти, спокойным взором обводя окружающий хаос. Взгляд с Философа перетек на оборотницу и густой бас вырвался из его горла, как из боевого рога вырывается вой - сначала тихо, постепенно нарастая:
-Удивлен, трахал я Мэлителе в зад и в глотку, подобным поворотом событий,- сбогохульствовал он. От этого голоса хотелось забиться в темный угол и не высовывать оттуда нос, пока его обладатель не исчез из зоны видимости.- Что здесь, в зад мне якорь, происходит?- вопрос предназначался явно волчице. До того, как она успела ответить, если и собиралась, он отодвинул ее и влепил кому-то пощечину. Может, кто-то и был удивлен тем, что получивший оплеуху не встал после нее, уснув крепким сном без сновидений, но только не Философ. Лицо этого скеллигца было известно многим из наемной братии. Хренов Бженк аэп Хырвыр, один из самых высокооплачиваемых наемных убийц. И самый, пожалуй. разыскиваемый. И заказчиками, и властями.
Из «опасных дверей» вывалился здоровенный мужик, напомнивший Меде ее отца, если его вырядить в кожаные штаны и рубаху и хорошенько изгваздать, и с невыразимым скеллигским акцентом проревел свой вопрос переводя взгляд с Меды на полуэльфа и обратно.
На самом-то деле, девушка ожидала, что из-за двери вылезет как минимум сколопендроморф. Конечно, большак уже научил бардессу тому, что люди бывают гораздо более чудовищны в своих проявлениях, чем обладатели когтей и жвал. Но привычка и брезгливость к насекомым – вторая натура.
Еще в первое путешествие менестрелем Меда поставила себе добраться до противоположной границы Северных Королевств и посмотреть за Яругу. Больше так далеко она не ходила, потому как оказалось, что после того, как дошла до «края мира» придется потратить столько же времени на возвращение… Вот и пришлось зимовать в Цинтре, а там в кабаках – всенепременно выучить скеллигский диалект: нечто среднее между всеобщим и ломаной Старшей речью, сдобренное их вычурными оборотами…
-Что здесь, в зад мне якорь, происходит?
-Эй, ясень мечей! Пора выбираться отсюда, а заодно и нас в кильватор прихвати! Раз уж мы тебя выпустили!
Подчеркнуто равнодушно развешивая оплеухи на право и на лево, скеллигец покосился на Медеиного незнакомца, уже поднявшегося, но заметно покачивающегося.
- Давай подберем его – он тоже наш. Тебя выпускал. И выбираться надо!
Скеллигец рассмеялся Медее в лицо, но двинулся по направлению к полуэльфу, как нож сквозь масло.
Следуя в кильваторе здоровяка, огромными кулачищами прокладывающего дорогу, Медея думала. есть ли среди ребят в подвале хоть один нелюдь кроме нее и незнакомца, которого бардесса решила про себя считать полуэльфом.
Потасовка набирала обороты, но пока серьезной угрозы жизни нет – не стоит, наверное, пользоваться волчицей. Вдруг это отпугнет ее сиюминутных союзников? Ну или по крайней мере не сейчас. «Не сейчас!» - повторила Меда. отталкивая от себя летящего служителя культа, вполне безвольного после тумаков скеллигца. «Не сейчас» - кто-то врезался в Меду, обдав винным перегаром, и оказался достаточно живым, чтобы сгрести девушку в охапку и приставить что-то острое к горлу, стараясь по стеночке выбраться из заварушки.
Волчица властно взяла контроль над телом человека. Мир окрасился зелеными цветами. Там, где был сумрак – теперь было светло как днем. В нос ударила волна ярких и четких запахов… Огромная волчица перевернулась и придавила нападающего к земле. Один рывок – гортань полетела в сторону, как на охоте. Вкусно. Но нельзя. До каннибализма не опускаеся. Нож не причинил вреда, скользнув по густой, распушившейся к осени, шерсти.
Прыжок в сторону, рывок. полный рот теплого и бьющегося, сдобренного запахом пота и страха. Еще прыжок – Меда застыла у ног своего незнакомца мордой к нападающим.
Если бы Хартус узнал, что он еще и полуэльф к тому же ко всему, он был бы необычайно рад еще и этому факту. А вот тому факту, что наемный убийца, известностью едва ли уступающий Пророку Лебеде, прет на него, он был рад настолько же, насколько рад маленький безобидный гуль при виде десятка ведьмаков, прущих на него.
-Святые колбасы Пророка Лебеды,- в который раз сбогохульствовал убивец с весьма запоминающейся приметой - шрамом от прилетевшей когда-то палки с вбитыми в нее гвоздями на лице. "Красавец" остановился рядом с Философом и глянул на выгрызшую кому-то кусок шеи волчицу.- Хороший песик.. Ручной?- спрашивал он у графа. Тот в свою очередь неопределенно помотал головой, что можно было равно принимать за "да" и за "нет".
Меж тем, Медея оказалась не единственной оборотнихой на этом маленьком празднике жизни - из одной камеры разом выскочило два вервульфа и с рыком принялись рвать несчастного жреца, у которого всего-то и было, что дубинка для усмирения непокорных.
-Надо главного жреца найти или кто тут у них за награбленное добро отвечает,- хрипло произнес Хартус, мотая головой и пытаясь отойти от удара о стену. Спасение нуждающихся всегда было работой неблагодарной и более опасной, чем, скажем, охота на диких кабанов без оружия.
Однако пришлось оставить на потом сие благородное занятие. Половина беглецов вдруг замерла и начала раскачиваться из стороны в сторону.
-Фледер, тварь та еще. Помимо неэстетичного вида, способного загнать в могилу слишком чувствительных и утонченных ценителей прекрасного, обладает рядом особенностей. Сукина мразь,- окуляры защищали от визуального контакта, а вот от когтей и клыков этого чудища окуляры, увы, не спасали. Один из раскачивающихся пленников тут же лишился ноги, а затем и руки, пока тело не успело даже упасть.- А все так хорошо начиналось..- Несмотря на то, что фледеры принадлежат к классу низших вампиров, убить такую мразоту весьма и весьма непросто. Особенно голодную.- Дорогу,- с вздохом усталости произнес Хартус, перехватывая посох поудобнее.
"Отпить бы от кого..."
-Хороший песик.. Ручной?
Медея толкнула скеллигца лбом, как это делают большие собаки показывая свое расположение. Этому трюку она научилась во время своей прогулки до Цинтры с Клириком, ее первым попутчиком. В полнолуние она изображала ручную хорошо выдрессированную псину, и даже помогала своему спутнику обыгрывать в карты ребят в придорожных трактирах. Так что подобные предположения не трогали оборотницу. Хорошо хоть не спрашивает, злая ли сука...
-Надо главного жреца найти или кто тут у них за награбленное добро отвечает – Какой хороший парень этот полуэльф… Благородный и порядочный. Вот ведь запомнил ее слова про лютню – и сейчас выполняет свое обещание. Хорошо, что этот разумный человек нормально отнесся к обществу оборотня, и вроде даже не испугался. Пожалуй, единственным минусом звероформы была невозможность говорить…
Должно быть на камерах стояли какие-то заклятия, потому что выйдя из них люди начали менять форму и частично терять рассудок. Все-таки ночь Саовины… Аура сильна, держать себя в лапах сложно… А той парочке – волку и волчице – без аконита совсем тяжко придется… Зверь оказавшись в таком каменном мешке совсем беспомощен… Даже если съест пару нападающих. В воздухе слишком соблазнительно пахло Охотой и Силой. Хорошо, что Медея выдула накануне почти пол фляжки аконитового отвара.
Какая-то тварь вопила высоко и переливисто. Медея потрясла мохнатой башкой.
Полуэльф крутанул посох, примериваясь, и пробормотал:
- А все так хорошо начиналось. Дорогу,- зачем, только он, самый неприспособленный для драки из них троих, выперся вперед, интересно? Вот ведь и правда, очень порядочный человек. Так заботится о девушке и бывшем узнике, который может быть слегка не в форме… Про лютню вспомнил… Узника из беды вызволял, аж поранился, теперь вперед пошел…
Ладно, меньшее, что можно сделать для него – прикрыть спину.
Грозное трио пробиралось к лестнице, по которой они и спустились в подвал, а вокруг уже не понятно было, кто кого мутузит. Часть заключенных сцепились друг с другом за неимением лучшего источника человеческой плоти и крови. Отряд послушников постепенно заканчивался. Саовина в лучшем виде.
Скеллигец, замыкавший шествие, сдернул со стола масляную лампу, выплеснул ее содержимое прямо на деревянный стол и бросит туда же горящий фитиль. Потасовка, происходившая практически в темноте, озарилась новыми красками - сполохами огня.
Узнай граф о том, что его поступки считают благородными, он бы пнул свое благородство со словами "Ты чо?", то же в свою очередь пробормотало бы что-то невнятное и, перевернувшись на другой бок, продолжило бы мирно и крепко спать. Тут все было гораздо прозаичней - низшие вампиры тем и хреновы, что чувства насыщения у них не приходит, выпей они хоть море крови и сожри хоть миллиард людей. Как хорек, забравшийся в курятник, фледер не успокоится, пока не перебьет всех людей и тех, кто попадется под лапу в этом здании. И рано или поздно придет черед его графской светлости... А учитывая повадки этих мразот, так лучше кинуться первому и получить преимущество, чем оно выскочит из засады и оторвет у тебя кусок ноги или руки. Тварь увлеченно кого-то жевала. Несмотря на пыл схватки, вокруг образовалось кольцо отчуждения. Тварь лакомилась какой-то женщиной. И это явно было только первое блюдо в ее планах.
Кольцо отчуждения - штука полезная до крайности, когда приходится рассчитывать не на силу и скорость, а на маневры и финты ибо в толчее сложно предпринять какой-нибудь маневр, кроме как нагнать панику и быть раздавленным. Такой маневр ни разу не нравился Хартусу. Поэтому и порадовало его незахламленное живыми телами пространство вокруг вампирюги с длинной шеей и густым мехом по телу.
Философ метнул нож в зверюгу с левой руки. Надеяться уделать такую страховидлу с одного ножа - глупо, а вот заставить ее обратить на себя внимание - это да, дело порой нужное.
-Ну?- прошептал он.- Давай...
И фледер дал. Или дала. Кто их разберет без бочки спирта? В общем и целом, нож звякнул о стену, а мохнатый упырь кинулся на Сиал Ра-Шальского и получил по зубам с палки.
-Резво шлепают эти двое,- заметил Бженк аэп Хырвыр, сворачивая кому-то шею. Кажется, какому-то эльфу, который в пылу схватки решил заколоть еще и d'hoine.- Ты погляди чего вытворяют, отымей я всех святых и Вечный Огонь вместе с ними..
А поглядеть было на что. Хотя и некогда. В подвал все стекались и стекались краснорясные культисты, вооруженные уже получше. Оружие, похоже, было посеребрено.
Хартус же едва сдерживался, чтобы не обблеваться. Это с виду - трахнулся башкой о стену, встал, да пошел снова в бой, а на своей шкуре когда проверишь.. Перед глазами мельтешили белые пятна и очень сложно было угадать, от которого стоит уворачиваться - мех у фледера белый, а сам он резкий, как оргазм у девственника.
И никто не спешил помочь придурку в окулярах разделаться со страховидлой. Местами даже бой прекратился - зрители зрили.
Да… Вот это мужество! Вот это самопожертвование… Самого их стороны в сторону мотает, а он не к выходу, а к вампиру ломится. За всех переживает, наверное.
Полуэльф кинул нож, но промазал. Немудрено. Кинулся в рукопашную. С посохом! Без серебра! Без… да вообще без ничего! Вот только благородный порыв незнакомца был, вероятно, бессмысленным – человек, которого рвал на части монстр был, судя по всему, уже мертв.
Медея оглянулась на скеллигца. Он явно не рвался присоединиться к потасовке и смотрел на старания полуэльфа издали. Даже не слишком одобряя, кажется. Ну, что ж, Меда, конечно, не боец, но… Но приключение в Зеррикании с Робом – кое-чему научило ее. И в первую очередь тому, что необдуманные добрые поступки порой приносят больше пользы, чем любые другие. Медея отогнала мысли. Неужели она уже начала опять дорожить своей жизнью? Смешно и странно.
Оборотница легко и по-волчьи бесшумно, как туман над озером, двинулась по кругу, заходя твари, похожей на летучую мышь-переростка – как Роб называл их? Фледчеры? – за спину. Как он там, скользнула мысль, счастлив ли с той чародейкой? Лучше уж чтобы да..
Подражая приемам волчьей охоты, Медея молниеносно подскочила к твари, схватила зубами за бок, под крыло, рванула зубами и отскочила со всей доступной скоростью, на много превышающей человеческую. Реликт сопряжения сфер вывернулся к волчице и испустил новый визг. Зря – волчья форма может воспринимать ультразвук хоть и без удовольствия – но и без потерь. Тварь спружинила и кинулась на волчицу. Как все же уступает мышеформа форме волка. С чего бы ей не взлететь и не атаковать с воздуха? Ведь на земле обычные летучие мыши довольно беспомощны. И анторпоморфные, вероятно, тоже. Медея припала на лапы и метнулась в сторону, уворачиваясь. Когти скользнули по меху.
Собственно, фледер отвлекся от чрезмерно верткого мужчины и принялся за оборотниху. Низший вампир рассудил здраво, что тот, кто уже сумел нанести повреждения его шкуре выходит и более опасным, а значит более достойным внимания. Длинная когтистая лапа сгробастала Медею за шкирку и швырнула в толпу. Толпа, разумеется, подобного не ожидала и расступиться перед героиней не успела. За что и поплатилась.
-Ай..
-Уй..
-Говно..
Трех или четырех сбило тушкой волка женского пола. Хартус замешательство вампира использовал довольно умело и со знанием дела. Проще говоря, то, что успели увидеть остальные, напоминало больше бой дистанционный, будто из упыря высосали все соки с помощью магического (а какого еще?) посоха. Вот граф стоит рядом с тварью, направив на нее свое оружие одним концом, а через мгновение мразота завизжала и принялась махать верхними конечностями, намереваясь ухватить охотника на вампиров. Философ не одобрял подобной фамильярности, но упырина была настойчивой и сгребла его к себе в объятия, едва он запнулся о чье-то тело.
Лишь волчица краем уха слышала дважды легкий шелест стали, будто клинок меча выходит из хорошо подогнанных ножен. А потом ей стало не до того. Кто-то пытался отпинать ее от себя, кто-то упал в обморок. Чуткое обоняние зверя дало понять, что у этого кого-то очень большие проблемы с почками и кишечником - в нос ударил аромат мочи и дерьма.
Бженк же воспользовался замешательством остальных по своему усмотрению. Предоставив дело по убиению богомерзкой твари профессионалам, он проложил себе дорогу к лестнице, отобрав у одного из жрецов дубину, и пошел на выход. Из его руки дважды вылетали ледяные иглы, срубая особо упорных и поднаторевших в дуэлях на дубинах и против них.
-Геройство погубит лучшую часть нечеловечества..- пробормотал граф, пытаясь отбиться от ударов и укусов стремительно сдыхающей твари. Получалось скверно, но спасала броня и древко посоха, вставленное поперек пасти. Броня, кстати, лишь номинально являлась броней. От скользящих ударов ножом, а не от когтей, собирающихся тебя распилить на несколько кровавых ошметков.
Да, обычная стратегия драки – залезть под телегу в начале и вылезти в конце – не удалась… А стоило поступить именно так! Мысль мелькнула стремительно пока волчица летела в толпу. Хорошо хоть никто меч не выставил или еще чего по-длиньше и поострее.
Приземлилась непонятно как и непонятно на кого. Выпросталась из кучи малы человеческих и нечеловеческих тел, вскочила на лапы. Фууу, гадость какая… В толпу… Фууууу… Приняла самый грозный вид – чтоб никто и не подумал, и не посмел не то что напасть, а даже и подступиться – оскалилась, шерсть дыбом, утробный рык, глаза мерцают – красота! Похоже перестаралась. Хотела чтоб никто не напал – а это чучело в обморок упало. А Обморок – это от слова Обмораться.
-Ай..
-Уй..
-Говно..
Сам ты говно – обиделась волчица.
Скеллигец скрылся на лестнице. Мудрый поступок. Оттуда послышались глухие удары и выкрики. Чего этому полуэльфу неймется?! Приспичило белую пушистую обезьяну придушить!!
Прыжок из толпы – почти на пределе сил. Хуже нет, опаснее нет чудища, чем толпа. А уж толпа чудищ… тут и о своей природе забыть немудрено.
Медея не рассмотрела, каким именно образом незнакомец придушил свою страховидлу, но он держался за бок, отходя от неподвижного комка белого меха. Хоть и молодцом, конечно. Оборотница, пятясь, подошла к нему, прихватила зубами за полу куртки и потянула в сторону лестницы. Да хватит уже тебе геройствовать. Хочу быть в другой половине человечества, знаешь ли.
Сзади послышался нарастающий ропот.
Ох, бежать отсюда надо..
Хартус уже отчаялся было ожидать, когда же тварюга издаст последний стон и отпустит его из своих цепких объятий. Все закончилось неожиданно. Добавив локтем по морде дохлого фледера, охотник на вампиров быстро поднялся и тут же об этом пожалел - левый бок и спина оказались достаточно сильно разодраны. Вдруг подошла волчица и дернула его за куртку. Слегонца, однако этого хватило, чтобы куртка, хрустнув напоследок, отдала нижнюю часть себя полу.
"Дерьмо случается слишком часто..."
Качнувшись, Философ схватился за холку зверюги и пошел в сторону лестницы, отбиваясь от желающих хлопнуть его по лбу чем-нибудь тяжелым. В таком состоянии работать копьем-посохом было несподручно, поэтому здоровенный тесак вышел из ножен и устроился в правой руке вместо посоха. Им-то и блокировал удары, периодически сыплющиеся в его сторону от отчаянных смельчаков - основная масса обоссывалась от одного только вида Медеи в звериной форме.
-Только не дергайся,- смачный пинок от очередного смельчака пришелся волчице в ребра.- Не дергайся...- ступня упала на пол отдельно от остальной культи - удар тесака пришелся на сустав. Веса и вложенной силы хватило на то, чтобы отделить одно от другого.
Свалка - страшная штука. Кто-то вопил, кто-то плакал, кто-то уже помер.. Стоны, хрипы.. Настоящий ад.
Окуляры все пытались сползти с лица и тогда-то оставшаяся в боевом настроении часть людей точно бы обоссалась.
Кое-как добрались до лестницы.
-Прикрывай спину, за свой зад не беспокойся,- левая рука графа скользнула с холки оборотницы на холодную стену. Впереди встречались только трупы. Не так густо, как внизу, но не менее мертвые - это точно.
Раздосадовано выплюнув тряпку, Медея поворчала. Но незнакомец все правильно понял. Поборов благородство, он тяжело оперся о холку Медеи. Ну хоть доказывать, что принимать помощь от прекрасной дамы недостойно не пришлось.
-Только не дергайся. Не дергайся...- незнакомец искалечил парня, покусившегося на ребра Медеи. Ну к чему прямо так-то…
В воздухе вкусно пахло кровью. Вот, вроде бы и знаешь, что каннибализм – это мерзко, что за плечом стоят грядущие поколения и все такое… Но природа… Медея украдкой облизала нос. Лунная волчица, как же вкусно!
Кое-как добрались до лестницы. Хотя особо прорубать себе дорогу и не пришлось. Выполняя совет полуэльфа, волчица не дергалась. Лишь один раз нелепо поскользнулась в луже крови и, судя по запаху, содержимого кишечника.
-Прикрывай спину, за свой зад не беспокойся,- незнакомец отпустил холку Медеи. Вот интересно… Почему это у него, по его мнению, самая ценная часть – спина, а у меня значит, задница. Взгляд волчицы скользнул по тощему заду самого незнакомца. Неужели ему звери нравятся? Пушистенькие? Прогнав странную мысль, оборотница протопала по лестнице вслед за незнакомцем. Один из послушников, попытавшийся остановить распространение «скверны» из подвала по всему особняку, поплатился за свое рвение. Медея, метя в горло, промахнулась и цапнула его куда-то в лицо, скользнув клыками по черепу. Судя по вкусу, зацепила глаз. Да и по воплю тоже.
Сверху звуков схватки слышно уже не было. Холл был пуст, а дверь распахнута. После смрада подвала свежесть октябрьской ночи казалась бальзамом. Медея попыталась было перекинуться в человека, но опять ничего не вышло. Видимо, эти чары запирали оборотня в нынешней форме и действовали не очень далеко… Вот только на что они наложены? Прямо на вход – как на дверях камер, или что-то такое интересное есть у людей, валяющихся как кули с тряпьем в холле.
Медея подошла было к ближайшему обнюхать, надеясь уловить на запах магическую ауру… Но не в ночь Саовины. Слишком много магии в воздухе.
Собственно, о том, как бы необычно усладить свою похоть, коей у поганого нелюдя тьма тьмущая априори, по мнению жрецов Культа Живого Огня, разумеется, Хартус пока что не думал. Да и если бы думал. от мыслей к действию бы пока что не стал переходить - кровь сочилась из свежих ран, если не сказать, что текла. Спасла куртка, закрыла собой, так сказать. Однако жалеть себя, стонать и хныкать было пока что рано. И услаждать безграничные запасы похоти - тоже. От запаха крови свербило в носу, а во рту с бешеной скоростью текли все новые и новые потоки слюны. Граф судорожно сглатывал слюну, рубя какого-то проходимца.
"Странные они люди. Вообще, странность какая-то. Вот вроде, монахи, сидели бы по своим кельям, молились, накачивались фисштехом и являли народу глас господень, так нет же, драться лезут, добро награбливают, прикрываясь принципами расового превосходства. Где ж этот каморный, хренов ублюдок?"
-Хорош нюхать эту падаль,- сипло произнес охотник на вампиров, совершивший один из самых непростых подъемов за свою не особо короткую жизнь.- Пойдем-ка, поможешь трофеи унести..
Прихрамывая и стараясь не тревожить порванный бок, Философ стал подниматься на второй этаж, где, как было достоверно известно, находилась сокровищница.
И оттуда тоже пахло кровью.
-Вот так так.. Кто ж ее с петель-то снес? Кто-кто.. убивец, кто ж еще?- привычка разговаривать с самим собой появляется незаметно и въедается в подкорку так, что когда ты ее замечаешь, становится уже поздно что-то предпринимать, дабы пресечь в корне это безобразие. Зато потом появляются несомненные плюсы - всегда есть приятный собеседник, который поймет и будет не ниже тебя по интеллектуальному развитию.. А после сокровищницы.. Стоял Бженк аэп Хырвыр. В совей знаменитой куртке, латанной драконьей шкурой и стальными пластинами поверх свиной дубленой шкурки. Оружия при нем так и не было заметно, кроме лука да колчана стрел. И те были за спиной. Ну нож на поясе должен быть у любого уважающего себя мужчины. Бженк себя уважал очень даже - нож в три локтя лезвием покоился в поясных ножнах.
-Резво вы,- отметил он, сморкнувшись на мраморный пол.
-Хорош нюхать эту падаль.Пойдем-ка, поможешь трофеи унести.. – Медея фыркнула. Вот послала Лунная Волчица попутчика – мало того что благороден сверх всякой меры, так еще и восприимчивость к магии имеет в диапазоне зубочистки. Протопав вслед за полуэльфом по лестнице, оборотница слегка опешила. Неужели в этом особняке есть более роскошные помещения? И с чего бы святым людям так активно заниматься стяжательством?
Вывороченная дверь говорила сама за себя. Как и легко уловимая металлическая нотка в воздухе.
-Вот так так.. Кто ж ее с петель-то снес? – Лишенная дара речи в прямом смысле, Меда только хмыкнула, что в исполнении волчицы можно было принять и за кашель, и за рычание, в зависимости от фантазии собеседника.- Кто-кто.. убивец, кто ж еще?
Да там целый подвал «убивцев», милсдарь Очевидность! Вся эта воображаемая перепалка напомнила оборотнице ее странствия с Клириком, когда именно ее безмолвная форма делала Медею идеальной попутчицей. Вот только скольких нервов это стоило самой девушке!
Высунув голову из-за спины полуэльфа, Меда увидела их знакомца-скеллигца во всей красе, сморкающегося на пол.
-Резво вы – И так задержались…
Оставив разговоры на долю мужчин, оборотница с деланным равнодушием пошла вглубь комнаты, обнюхивая «сокровища». Главным было найти лютню. Ну и посмотреть среди безделушек, может, что на память. Кстати, вот в таких комнатках обычно делают отличные тайники, где и лежит все самое интересное. Дух авантюры захватил человеческую часть личности. Кажется, или потолки в этом месте и вправду слишком низкие?
Подчеркнуто не обращая внимания на переговорщиков, меда сунулась в приоткрытый шкафчик, в нос попало что-то подозрительно напоминающее жгучий перец. Волчица чихнула раз, другой, треснулась головой о полку с каками-то склянками, сбив ее вниз, взвыла, попятилась… Алхимический, чтоль?! Раздался взрыв.
-Сучий хвост..- ругнулись синхронно и одинаково.
Хартус пригнулся, убивец же шмыгнул за угол. Через мгновение из-за угла появился стальной наконечник стрелы.
Граф аккуратно заглянул внутрь, наблюдая волчицу, завалившуюся набок и с обновкой - в нескольких местах прожженной шерстью. Воняло отвратительно. Вроде, оборотниха шевелилась. Значит должна быть живой. Такую лошадку серую только серебром, пожалуй, да магией укокошить быстро можно. Чего там алхимия, пустяки.
Граф шикнул, когда неловкое движение причинило боль в разорванном боку.
"Не везет мне на бока. Тогда левый прижгли, сейчас правый разодрали.."
Единственное, за что цеплялся взгляд в этой сокровищнице - две шкатулки, стоящие рядом друг с другом.
-В шкатулках - говно всякое. Магии до черта, а пользы - никакой..- подал вдруг голос Бженк.- Худенько здесь как-то с полезными предметами, драть их в зад, хоть плачь, жалей и сам приноси.. Затраханцы, сколь сидел здесь, ничего интересного так и не приволокли..
Уточнять, сколь здесь просидел наемный работник кинжала и яда, Философ не стал. Да и не интересно ему было это. Ему стало интересно, какого рожна ради он прохерил тут свою куртку, порвал бок и едва не разбил окуляры. Ответ не преминул тут же явиться на глаза.
-Ох ты ж..- Хартус поднял окуляры с глаз и шагнул внутрь помещения, шмыгая носом и одновременно вытирая под ним тыльной стороной правой ладони.- Вот хапуги..- в руках у него оказался небольшой и не особо приметный серебристого цвета перстень с впаянным агатом.- Как он у них оказался?- тут же сунув в кошель предмет, граф огляделся еще, не забыв скинуть окуляры обратно на глаза.- Ты сюда чего поперлась? Я ж говорю, у старосты деревни той твой инстрУмент..- Пыль с примесью продуктов алхимической реакции свербила в носу до ужаса.- И пару ножей этих я прихвачу. Пожалуй, и черный алмазик, хоть и неказист, будет нелишним..- два ножа с одинаковым клеймом и черный алмазик в два-три карата.- Наигралась?
-Сучий хвост..- прозвучал дружный хор.
Сами вы… самки собаки… А я – волк. Ворчливая мысль прошмыгнула в придавленной полкой голове.
-В шкатулках - говно всякое. Магии до черта, а пользы - никакой..-
Медея попробовала выбраться из груды досок, вонючих черепков. В голове слегка звенело. А вот интересно… Шкатулка, да? Медея протопала к указанному скеллигцем предмету и толкнула носом ее со стола. Шкатулка упала на пол, и ее содержимое рассыпалось.
Полуэльфа… Хотя, нет, не полуэльфа… С глазами у него что-то не то, наверное, не в эльфийской крови ответ на вопрос о легкой походке и прочих нечеловеческих свойствах. В общем, так и не представившегося незнакомца привлек выкатившийся перстень. Серебряный. То есть, совершенно не пригодный. Его слова зазвучали раздраженно, словно его на чем-то застукали нехорошем.
- Ты сюда чего поперлась? Я ж говорю, у старосты деревни той твой инстрУмент..- -
Медея , уже основательно уставшая от молчания, аккуратно сместила точку равновесия в сторону человека,… и встала на две ноги. Отряхивая одежду, Медея кинула сердитый взгляд на шкаф, на мужчину, потерла ушибленную голову:
-Мне тоже хочется себе что-нибудь… На память и за моральный ущерб. – Взяв щепку от шкафа, девушка поворошила магические украшения. Но не рискнула связываться с незнакомой магией.
- Наигралась?
- Вам не к лицу грубость, милсдарь. Может, пойдем уже отсюда? – Меда отбросила щепку и двинулась к выходу.
По пути вниз появилось знакомое ощущение запертости, отупения…
На первом этаже немногое изменилось. Девушка подошла к валяющемуся телу. Короткий осмотр показал, что нет ничего особо примечательного у жреца культа, кроме треугольного костяного медальона, словно собранного из иголочек. Он очень плохо пах. Отвратительно. Как свалявшийся много сотен лет назад воздух, как замерший в часах песок, как бесцельная жизнь несущаяся по кругу… Такая вещь не должна жить. Ее лучше уничтожить сразу – и чем проще, тем лучше.
Медея сорвала медальон с шеи мертвого человека, бросила на пол. Подхватив кусок некогда бывший частью громоздкого дубового предмета мебели, Медея с размаху опустила его на казавшиеся почти ажурными иголки медальона, испытывая почти физическое удовольствие от хруста ломающихся иголок.
-Мне к лицу богатство и почитание, однако никто почему-то не спешит меня ими облагодеятельствовать..- ответил граф на замечание о грубости. Действительно, если бы все делали только то, что им к лицу - мир был бы прекрасен и полон радости. Ну да как обычно: мешает эта подленькая гнилостная частичка "бы".
Волчица ушла вниз, Бженк просто исчез. А граф вздохнул и поморщился.
-Вот и делай добрые дела. Спасай девиц непорочных, целуй чудищ, насилуй лягушек.. Определенно, в сказках что-то утаивают от простых людей..
Пошатываясь, граф вышел из сокровищницы и, опираясь о стену, побрел до спуска на первый этаж, где Медея уже вовсю выплясывала на костяном медальоне, дубасила его какой-то палкой.
-Странные они люди, эти нелюди.. Чего веселиться-то? Или ты огонь пытаешься добыть? Так он не так добывается..- ходить становилось все труднее, однако спуск преодолеть было необходимо. А еще в цитадели добра и справедливости было необычайно тихо. Только хруст костяного медальона, потрескивающего, как поверженное насекомое.
В былые времена, когда Хартус только вышел из родового замка, он мечтал, что станет славным рубакой, охранителем обездоленных ну и прочая, прочая. Жизнь внесла свои корректировочки и после почти двух десятков лет скитаний из романтичного юнца вышел зрелый циник с весьма и весьма четко сформировавшимся взглядом на эту самую жизнь. Первое, что он собирался сохранить - это свою собственную жизнь и остатки принципов, которые обтесались временем и стали часть самого Философа. Последнее - это помогать обездоленным и юродивым. И, соответственно, не ожидал бесплатной помощи от окружающих, считая, что большинство придерживается той же жизненной позиции.
-Странные они люди, эти нелюди.. Чего веселиться-то? Или ты огонь пытаешься добыть? Так он не так добывается..-
- В зеркало посмотри, если сможешь. Или уже не отразишься? – Девушка убрала волосы со лба, фыркнула и нанесла последний сокрушительный удар медальону.
- Так-то лучше. Ты чего за бок держишься? Помяли, что ль? - немного более участливым тоном.
- Ты смотри, если помощь нужна – говори сразу. А то мне еще к старосте наведаться надо, пока слухи не разошлись. Раз ты говоришь, что лютня там.
Медея привычно представила себе всей силой, всем желанием, нырок вперед – и стала на четыре лапы. Ломка мутации была привычна, как похрустывание суставами. Как и должно быть у чистокровных оборотней У обращенных – иначе, особенно попервой. Когда перестройка идет в теле, не привыкшем и не знающем как себя вести: где расслабиться, а где поторопиться, где задержать дыхание, а где вздохнуть…
Волчица скакнула к двери. Оглянулась назад на мужчину, так ей и не представившегося. И вышла во двор, скрываясь в тени кустов.
Вы здесь » Ведьмак: Перекрестки судеб » Личные эпизоды » Гори-гори ясно!
